Из Калининграда — в Португалию, из переводчика — в стартапера: история Алены Липилиной

Abroadz совместно с Cloud Russians продолжают спецпроект, в котором делятся уникальными историями героев, кардинально поменявшими свою жизнь.

В нашем первом совместном интервью мы рассказали историю пары, которая переехала в Калифорнию и полностью перепридумала свою жизнь. 

Героиня нашего нового интервью много училась, много работала и много где успела пожить. Благодаря своему стремлению помогать людям и развиваться Алена Липилина оказалась в Португалии (после России, Швеции, Финляндии, США и Германии), где сейчас развивает свой амбициозный и очень полезный стартап. И, кстати, работает в команде Abroadz экспертом по стартап-релокации в Португалию! 

О том, как все начиналось

— Расскажи о себе, своем детстве и становлении.

Мне 38 лет, я родилась в Чите, но выросла в Калининграде. Моя мама — учитель, а папа — военный. Так как Чита — очень специфическое место для воспитания детей, наша семья решила перебраться на мамину родину, в Калининград. Мой дед был изобретателем (изобрел водный велосипед), и именно он в значительной степени повлиял на мое образование и на мое мышление. Кроме того, у нас дома была огромная библиотека, и она меня очень выручала, особенно в 90-е, когда родители были круглосуточно заняты. Я очень люблю Жюля Верна, а его “Таинственный остров” — это вообще метафора моей жизни: люди попадают на остров, где нет ничего, а затем они развивают с нуля целую цивилизацию. У меня есть любимое выражение — “Something out of nothing” (“все из ничего”) — этой фразой можно описать все мои проекты.

Мой отец был военным наблюдателем в ООН, и, когда мне было 16, мы отправились на Ближний Восток — это была папина рабочая миссия. Именно там я выучила английский — мне надо было как-то взаимодействовать со сверстниками, которые приехали со всего мира. Также большое влияние на меня оказал мой лицей: там учились только самые талантливые дети, а преподавателями были университетские профессора.

— Где ты училась и что изучала?

Вообще я хотела стать юристом-международником, но родители пошутили, что “у них нет денег на взятку” для поступления. А так как я уже хорошо знала английский, то совместно с семьей было решено поступать в иняз на переводчика. Это меня увлекло, я была в том числе и синхронным переводчиком (английский и немецкий). С первого курса я начала работать: я была переводчиком даже у разных знаменитостей, которые приезжали в Калининград. Но моя жажда перемены места не унималась, и сначала я поехала по обмену в Швецию, затем в Германию, а потом — в Финляндию. А когда это обучение завершилось, я отправилась в США по гранту Fulbright, учиться на факультете международных отношений в одну из топовых школ. После этого я вернулась в Россию и работала по специальности, а затем уехала в Германию по гранту Канцлера Германии.

О ценностях, миротворческих миссиях и винтиках

— Расскажи подробнее об учебе в Штатах: тебя окружали русскоязычные студенты или это была полная интеграция в американское общество?

Когда я только приехала, я хотела интегрироваться, а в моем понимании это заключалось в как можно меньшем соприкосновении с русским менталитетом. И вот однажды мне нужно было заполнить в кампусе какие-то студенческие документы: я сажусь за компьютер, слева от меня сидит девушка, я считываю выражение ее лица — “не влезай, убьет”, думаю, ну точно русская, через пару минут моя гипотеза подтвердилась, — я увидела красный паспорт. Она повернулась ко мне и попросила о помощи. Так я познакомилась с Мариной, которая стала моей хорошей подругой. Она родом из города Апатиты, и приехала в США учиться за свои деньги, у нее была четкая цель — вырваться из своего окружения, она сама себя сделала и взрастила. Сейчас она живет в Лондоне, работает в крупной компании на высокой должности. В то время в США она была почти единственным русскоязычным человеком в моем круге общения. Но могу сказать, что мои стипендиальные программы подарили мне много восхитительных людей из разных уголков мира, в том числе и русскоязычных: они мыслят совсем по-другому, с ними всегда интересно. У них определенный набор ценностей: интерес к геополитике, широта взглядов, умение дискутировать и сопереживать. Все это мне очень близко.

— Ты работала в отделении ООН в США. Как ты туда попала?

Моя учебная программа предполагала полугодовую стажировку, которая одновременно засчитывалась и как диплом. Однако саму стажировку надо было искать самостоятельно. Так как я изучала международную безопасность и контртерроризм, мне было интересно все, что связано с международными отношениями, сохранением мира, дипломатией и т.д. С большим трудом я получила место в полугодовой миссии в Израиле, но моя кураторка по стипендии Fulbright сказала, что по условиям я могу учиться и стажироваться только на территории США. Так я решила подать заявку в ООН, хотя на первый взгляд это казалось безнадежным, ведь на 1 место интерна в том году кроме меня претендовало чуть ли не 250 000 человек. В анкете я отметила, что хотела бы попасть в Департамент миротворческих операций.

📸 @Yourstoryinphotos

Отец меня отговаривал, мол, я же девочка, а там “танчики, самолетики” и прочее. Но мне это было очень интересно. В свою заявку я вообще не верила и продолжала биться за шанс поехать в Израиль. И вот мне на электронную почту приходит приглашение на стажировку именно в Департамент миротворческих операций ООН в Нью-Йорке, причем от его главы. Я не верила и думала, что меня подводит зрение.

В итоге я отправилась на стажировку, и это был потрясающий опыт. Я присутствовала на заседаниях Совета Безопасности, я видела как готовятся миротворческие миссии. Я раотала в отделе, который отвечал за Ближний Восток: как раз во время моей стажировки много вопросов касались конфликтов в Сирии и Ливии. Я увидела, что подобная работа — это тонкая сеть взаимодействий людей, посольств. ООН — это ведь, по сути, НКО, в которой есть грантодатели — кто дает больше пожертвований, тот и имеет большее влияние на эту организацию. Сложной частью работы для меня стало, например, составление и понимание резолюций, ведь, на мой взгляд, ООН имеет весьма декоративную функцию, а в резолюциях надо с умом подбирать каждую букву и цифру, чтобы не обидеть, условно говоря, ни одного посла ни одной страны. Эти бесчисленные согласования, правки, обсуждения создают ощущение, что ты ничего не решаешь и являешься просто винтиком в системе. Но я благодарна за эту возможность: я смогла посмотреть, как работает одна из частей мировой политики, и понять некоторые процессы дипломатии.

О налогах, австралийской зарплате и Германии

— Что ты делала после учебы и стажировки?

После ООН я работала в Фонде защиты дикой природы (WWF), там я занималась тем, что изучала заявления американских президентов с целью найти какие-то высказывания о защите дикой природы. Кстати, интересный факт: эту организацию создали американские республиканцы-охотники. Затем я поехала в Москву и работала политическим аналитиком в посольстве Австралии (к слову, я получила эту должность, просто откликнувшись на вакансию на HeadHunter). Это была интересная, но напряженная работа, особенно на фоне конфликта 2014 года.

Кстати, именно благодаря этой работе произошел важный момент моего гражданского становления: дело в том, что австралийское посольство платило брутто-зарплату, то есть налоги российскому государству я должна была отчислять самостоятельно. Это сильно повлияло на меня, ведь в большинстве случаев люди не задумываются о тех деньгах, которые платит за них работодатель. А вот когда ты лично своими руками раз в год отдаешь немаленькую сумму в виде налогов, то у тебя непременно возникнет много вопросов к государству. После опыта работы в посольстве Австралии я больше не хотела иметь отношение к политике.

— Когда ты поняла, что хочешь эмигрировать?

Как только вернулась в Россию, в 2012 году. Еще находясь в США, я понимала, что возвращаюсь, чтобы уехать. Но по условиям стипендии Фулбрайт мне надо было вернуться в РФ как минимум на 2 года. После австралийского посольства я устроилась на работу во Всемирный банк консультантом по IT и образованию. Но каждый год лично для меня жизнь в России становилась все более невыносимой, и я искала возможности эмигрировать — подавалась на различные зарубежные вакансии, но безуспешно. Потом я вспомнила о стипендии Канцлера Германии, о которой слышала, еще находясь в США (до 2022 года Россия была одной из 5 стран-участниц этой стипендиальной программы), и подала заявление. Так я оказалась в Германии.

В России я занималась empowerment женщин через спорт: я считаю, что путь к социальной трансформации в том числе лежит и в том, чтобы обеспечить женщинам возможность заниматься спортом наравне с мужчинами. Мой проект для заявки на немецкую стипендию заключался в организации женской любительской олимпиады. Подобный проект я ранее провела в Риге и убедилась в его жизнеспособности. Стипендиальная комиссия (состоящая в основном из немецких мужчин) рассматривала мое заявление и задавала вопросы в духе “зачем вообще женщинам спорт”, но в итоге я получила одобрение и отправилась в Германию, чтобы учиться создавать подобные ивенты. А в 2020 году пришел COVID, я не смогла реализовать офлайн-мероприятие и решила, что надо сосредоточиться на digital-сфере. Так я придумала новый проект, с которым подалась на стартап-визу Португалии.

О Португалии, инкубаторах и миссии

— Почему Португалия?

Программа, по которой я приехала в Германию, была рассчитана на полтора года. Но когда летом 2020 года я пошла продлевать вид на жительство (который мне должны были продлить всего на несколько месяцев), мне почему-то дали ВНЖ еще на год, а затем из-за ковидных ограничений я получила еще год легального пребывания в Германии. Однако я понимала, что оставаться тут навсегда я не хочу, здесь просто не мой вайб. Так, для человека, у которого не очень много денег, но очень много идей, идеальным вариантом оказалась стартап-виза Португалии.

— Когда и как ты в итоге ты получила визу и приехала в Португалию?

Процесс получения португальской стартап-визы состоит из нескольких этапов, один из которых — заявка в Министерство инноваций страны. Обычно весь процесс занимает около 7 месяцев. 8 мая 2022 года я подала эту заявку и получила одобрение спустя всего месяц. В Португалию я приехала в октябре, и здесь не только поселился мой стартап, но и началась моя семья, что в России не было бы возможно. Но при этом я все еще жду свой ВНЖ — моя команда уже получила документы, а я с декабря в режиме ожидания, так как в Португалии вопросами иммиграции занимаются несколько органов, и я по незнанию подалась в тот, в котором одобрения ждать дольше всего.

— С какими проблемами ты столкнулась в Португалии из-за своего гражданства?

В стартап-программе есть такой этап, во время которого ты общаешься с бизнес-инкубаторами (это организации, которые помогают стартапам на всех этапах развития: от бизнес-идеи до коммерциализации), готовыми официально помогать тебе развивать проект. Одним из тех, кто заинтересовался нами, стал университетский инкубатор на юге страны. Так как мы быстро получили одобрение от государства, нам нужно было так же быстро заключить договор с инкубатором. В процессе онлайн-обсуждения финальных деталей нашего сотрудничества представитель инкубатора узнает о моем российском гражданстве и сразу отказывает, хотя до этого все было отлично, мы уже почти обо всем договорились. В итоге мы нашли партнера спустя несколько собеседований, но все оказалось не зря: им стал один из крупнейших и самых успешных инкубаторов страны, который “вырастил” трех “единорогов” (компаний с миллиардной капитализацией). Вывод: не надо опускать руки после первой неудачи.

— В чем суть проекта, с которым ты приехала в Португалию?

У меня есть миссия — помогать людям поддерживать активный образ жизни и при этом находить свое комьюнити. Особенно это может быть полезно для тех, кто меняет свое место жительства. Основная проблема в таких случаях обычно заключается в поисках информации, так как она разрознена. В этом и есть мой проект — собрать все воедино. По сути, это такой booking.com для занятий спортом и прочими активностями в любой точке мира для любого человека: мужчины, женщины, представителей ЛГБТ-сообщества, пожилых людей и т.д.

О родине, гравитации и снова о винтиках

— Что для тебя родина?

Это место, где мне хорошо, где я чувствую, что могу реализоваться и принести пользу, где я ничего не боюсь. Это пространство, где есть те, кого я люблю и кто любит меня. Португалия мне откликается особенно, так как здесь много сходств с местом, где я выросла: например, в Калининграде было холодное море, а здесь — холодный океан.

— Кто такие предатели родины?

Их не существует. Это чудовищный термин пропаганды, который заставляет людей ощущать себя ничтожествами. Можно предать только близких, Родину — нельзя. Заявляю как политический аналитик: это все манипуляции.

— Когда мы уезжаем, то часто слышим фразу “кому вы там нужны?”. Кому ты там нужна в Португалии?

Я нужна прежде всего себе. Любая система обезличивает человека и отнимает его у самого себя, поэтому люди становятся винтиками в машине, пусть даже и в машине, которая давит других людей. Но если ты ощущаешь центр гравитации в себе, а не в системе, то ты способен удерживать не только себя, но и классных людей вокруг. Для меня очень важно, чтобы то, чем я занимаюсь, приносило не вред, а пользу людям. Вот это для меня значит больше, чем паспорта и их цвета.

— Португалия стала родиной для твоего бизнеса, а станет ли эта страна родиной для тебя и твоей семьи?

Я всегда стараюсь интегрироваться и с уважением относиться к истории той страны, в которой живу. Но при этом я не тешу себя иллюзиями о том, что стану здесь полностью “своей”. Страна — это не просто географическая точка, это совокупность людей, которые в ней находятся. Некоторые живут и формируются под влиянием этой истории. А некоторые приехали и эту историю меняют. Соответственно, я чувствую, что это то место, где мне сейчас хорошо.

Вам может быть интересно почитать истории других героев